Трава забвенья
Александрова, Г. Александрова ; худож. Сигла хранения - ООЧ. Александрова, Т. Аркадий Шер.
В книгу выдающегося советского писателя вошли три повести, написанные в единой манере. Стиль этот самим автором назван «мовизм». По словам И. Андроникова, «искусство Катаева… — это искусство нового воспоминания, когда писатель не воспроизводит событие, как запомнил его тогда, а как бы заново видит, заново лепит его… Катаев выбрал и расставил предметы, чуть сдвинул соотношения, кинул на события животрепещущий свет поэзии…». В этих своеобразных "повестях памяти", отмеченных новаторством письма, Валентин Катаев с предельной откровенностью рассказал о своем времени, собственной душевной жизни, обо всем прожитом и пережитом.
- Матросы мажут суриком грибки вентиляторов. Карминные пятна на белом — сильный контраст под полуденным солнцем.
- Игра в прятки В тот день, когда Пэкстон Осгуд отвезла на почту коробку с конвертами — все из плотной бумаги, с подкладкой из фольги и адресами, выведенными просто каллиграфическим почерком, — разразился ливень и город надолго скрылся за плотным белым занавесом.
- Сац Н. Жизнь - явление полосатое.
- Если произведение является переводом, или иным производным произведением , или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.
- Дорогие друзья! Настало время рубрики "Время для чтения"!
- После выхода в свет повести "Белеет парус одинокий" Валентин Катаев начал собирать материал для нового произведения - "Хуторок в степи", которое явилось бы продолжением первого. Но к осуществлению своего замысла писатель приступил только через семнадцать лет, в году.
В пятый том собрания сочинений Валентина Катаева вошли две первые части тетралогии «Волны Черного моря»: «Белеет парус одинокий» и «Хуторок в степи». Звук этот, раздирающе-пронзительный и как бы расщепленный на множество музыкальных волокон, протянулся сквозь абрикосовый сад, вылетел в пустую степь, к морю, и долго и печально отдавался в обрывах раскатами постепенно утихающего эха. Собственно говоря, прощаться было не с кем. Немногочисленные дачники, испуганные событиями, стали разъезжаться в середине лета.
